Из потемневшего леса, подступившего к реке, неслышно ползут призрачные
полчища ночи - серые тени. Разогнав последние отряды дня, они бесшумной,
невидимой поступью проходят по колышущейся осоке и вздыхающему камышу. Ночь
на мрачном своем престоле окутывает черными крыльями погружающийся во мрак
мир и безмолвно царит в своем призрачном дворце, освещенном бледными
звездами.
Мм укрыли нашу лодку в тихой бухточке, поставили палатку, сварили
скромный ужин и поели. Вспыхивают огоньки в длинных трубках, звучит
негромкая веселая болтовня. Когда разговор прерывается, слышно, как река,
плескаясь вокруг лодки, рассказывает диковинные старые сказки, напевает
детскую песенку, которую она поет уже тысячи лет и будет петь, пока ее
голос не станет дряхлым и хриплым. Нам, которые научились любить ее
изменчивый лик, которые так часто искали приюта на ее волнующейся груди, -
нам кажется, что мы понимаем ее, хотя и не могли бы рассказать словами
повесть, которую слушаем.
И вот мы сидим у реки, а месяц, который тоже ее любит, склоняется,
чтобы приложиться к ней братским лобзанием, и окутывает ее нежными
серебристыми объятиями; мы смотрим, как струятся ее воды, и все поют, все
шепчут, устремляясь к владыке своему - морю; наконец голоса наши замирают,
трубки гаснут, и нас, обыкновенных, достаточно пошлых молодых людей,
переполняют мысли печальные и милые, и нет у нас больше охоты говорить.
И, наконец, рассмеявшись, мы поднимаемся, выколачиваем погасшие трубки
и со словами "спокойной ночи" засыпаем под большими тихими звездами,
убаюканные плеском воды и шелестом деревьев, и нам грезится, что мир снова
молод, молод и прекрасен, как была прекрасна земля до того, как столетия
смут и волнений избороздили морщинами ее лицо, а грехи и безумства ее детей
состарили ее любящее сердце, - прекрасна, как в былые дни, когда, словно
молодая мать, она баюкала нас, своих сыновей, на широкой груди, пока
коварная цивилизация не выманила нас из ее любящих объятий и ядовитые
насмешки искусственности не заставили нас устыдиться простой жизни, которую
мы вели с нею, и простого величавого обиталища, где столько тысячелетий
назад родилось человечество.
Джером Кларка Джером "Трое в лодке, не считая собаки"

А ведь ничего не меняется . ! ?